|
|||||||||
|
Современная
литературная критика: статьи, очерки, исследования Поэтика прозы Александра Грина Глава 3.
Мифопоэтичность и символичность творческого сознания писателя Любовь в платоническом фазисеНебезынтересно и то, что любовь у Грина находится всегда в платоническом фазисе. Герой и героиня неудержимо приближаются друг к другу. В этом духовном взаимоустремлении и заключена её непорочность, вечное целомудрие, неувядаемая красота. Если же герои заключают брачный союз, то новой полосе их жизни не остаётся места в романе, а если и остаётся, то преимущественно в эпилоге. В последнем случае герои писателя увлечены решением чисто духовных проблем. Их "семейная" любовь носит опять-таки "бездетный", откровенно платонический характер. И это понятно. Грину дороже всего в героях духовная красота, духовная близость. Она и предопределяет степень отношений между любящими. Наиболее глубокую разработку женский романтический характер находит у Грина, как уже говорилось, в романе "Джесси и Моргиана". Здесь он становится центральным. Вместе с тем по природе своей он остаётся женским, а потому и основная коллизия и нравственный генотип образа носят в сюжете чётко очерченный "женский" колорит. Характер героини раскрывается задолго до её встречи с Детреем, т.е. до того, как обнаруживаются приметы типично гриновского движения героев навстречу друг другу (известная романтическая предопределенность). Это искренняя, непосредственная натура, мало считающаяся с условностями света. В отличие от Дэзи ("Бегущая по волнам") она более сдержана и обладает сильной волей. Неприятие светского лицемерия как этической нормы, неприятие зависти, тщеславия, высокомерия, с одной стороны, и естественность поведения, великодушие, чуткость, отзывчивость и участие, с другой, — вот те моральные принципы, которым она следует неукоснительно. Джесси уверена в том, что человек должен стать лучше, духовно красивее. С нравственной красотой она связывает и красоту физическую. Она твёрдо убеждена в том, что и Моргиана изменится внешне, если будет добрее: "Будь доброй. Мори! Стань выше себя; сделайся мужественной! Тогда изменится твоё лицо" [48, т. 5, с. 192]. Прозрение, неуклонное прозрение — вот основное направление душевной эволюции Джесси в романе. Конечная непримиримость со злом станет логическим завершением целого ряда малых столкновений, в которых характер героини предстает в самых разных проявлениях: от бытовых ситуаций и нравственно-испытательных положений, до сцен, в которых Грин даёт ей возможность прямо высказать свои взгляды и убеждения. Таковы монологи героини о живописи (картины "Леди Годива", "Джиоконда"), скульптуре, суждения о семейной жизни и т.д. Кстати, мотив противопоставления героинь названных живописных полотен характеризует не только оригинальность мышления Джесси (его необычность и неожиданность), но и проецируется на основные контуры конфликта романа. В контексте сюжета совершается известная экстраполяция: образы героинь произведений живописи невольно соотносятся с образами двух сестёр воплощающих в себе антиномию добра и зла. -- Зло в изображении Грина активно. Эта активность и помогает романтику как нельзя лучше вскрыть всю его противоестественность. Джесси не в состоянии поверить в то, что она отравлена и что Моргиана её отравительница. Она находит своё подозрение "гнусностью", "фантазией". И даже тогда, когда к ней приходит точное знание, она продолжает не верить. Знать и не верить. Джесси пытается оправдать сестру. Страшной правде она предпочитает сказку, наивную фантазию, всё, что угодно, но только не эту правду: "И в помраченном рассудке девушки началось действие сказки, убедительной, как самая настоящая правда: "Сестру мою подменили, когда она была маленькой; ту украли, а положили вот эту" [48, т. 5, с. 312]. Вместе с тем, когда Джесси осознала, что стала жертвой преступления, она нашла в себе силы, которые помогли ей без всякого медицинского вмешательства превозмочь свою болезнь, победить разрушительное действие яда: отрава "медленно уступала твердому "так хочу" сильно организма девушки" [48, т. 5, с. 339]. Выход из сложной ситуации типично гриновский: его герои могут летать, ходить по воде, передавать мысли на расстоянии и т.д., что как известно, нисколько не нарушает у Грина логики художественного действия. Фантазм, связанный с волевым преодолением смертельной болезни, тоже сюжетно функционален: он ярче освещает зло. В итоге добро убедительно торжествует, а зло заслуженно наказывается. Моргиана погибает от своих же происков. на верх страницы - к содержанию - на главную |
||||||||
|
|||||||||
