Н. Н. Грин - Из записок об А. С. Грине
назад :: вперёд :: содержание

Стали готовиться к зиме, купили дрова, уголь, вставили вторые рамы, у мамы в комнате был камин, дождливыми осенними вечерами уютно сиживали около него, радуясь своей крепости квартире.

Александр Степанович начал писать «Золотую цепь», делая пока заметки к ней; написал несколько новелл.

Как-то приходит домой очень радостный и дает мне пакет. Это был напечатанный на машинке экземпляр «Кораблей в Лиссе». Этого рассказа я не знала, и он прежде мне о нем ничего не говорил. Рассказ был написан еще в 1918 году, отдан и редакцию какого-то журнала, вскоре переставшего существовать. Видимо, в редакции его размножили на машинке, и теперь Александр Степанович нашел экземпляр у знакомой.

- Это один из моих лучших рассказов, — радовался Александр Степанович, — было бы жаль, если бы он пропал бесследно, так как вторично такого рассказа не напишешь(17).

В этот же год, как-то идучи по Николаевской улице, мы встретили очень элегантного пожилого гражданина Александр Степанович познакомил меня с ним, это был редактор журнала «Аргус», кажется Нелидов(18). Александр Степанович стал просить его разыскать в материалах, хранящихся у него, данный в редакцию тоже несколько лет назад рассказ «Ива». Тот пообещал это сделать, но рассказа мы так и не получили, хотя Александр Степанович наведывался к Нелидову не раз. Александр Степанович очень сожалел о потере рассказа, по его словам — неплохого, не хуже «Кораблей в Лиссе», и так интересно передавал сюжет его, что мне захотелось прочесть этот потерянный рассказ.

— Я напишу новую «Иву», — сказал Александр Степанович.

И правда, вскоре написал рассказ «Ива»(19), впоследствии помещенный в сборнике рассказов «На облачном берегу»(20).

— Он не так хорош, как тот, первый, — говорил Александр Степанович. — Никогда себя не повторишь, но некий аромат, лишь аромат того, в нем сохранен.

1922—1924 годы были наиболее плодотворны у Грина. Пламя творчества горело ровно, сильно и спокойно. Иногда даже как бы физически ощутимо для меня. В эти годы Александра Степановича любезно встречали в редакциях и издательствах. Мы пользовались плодами этого хорошего отношения, жили покойно и сытно, но Александр Степанович начал втягиваться в богемную компанию, и это привело нас к переезду на юг.

II

Переезд в Феодосию

Итак, мы решили переехать в Крым. Надо было выбрать город. Из поездки 1923 года мы вынесли отчётливое впечатление, что жизнь в Севастопле, Ялте, вообще на южном берегу - не для нас. Нам нужен был небольшой тихий городок на берегу моря.

Александр Степанович предложил Феодосию. Он смутно помнил её со времён юности, когда несколько месяцев просидел в феодосийской тюрьме. Стали разузнавать о Феодосии, как о тихом, очень дешёвом, сонном городке. Это нам понравилось.

Вскоре мы услышали, что приехал в Петроград крымский поэт М. А. Волошин. Александр Степанович решил съездить к нему и еще порасспросить. Оказалось, что М. А. Волошин не только крымский, а даже почти феодосийский, — живет в Коктебеле, местечке километрах в восемнадцати от Феодосии. Но из беседы с ним, Александр Степанович ничего не вынес, кроме того, что вопреки ужасам, рассказываемым Волошиным о Феодосии, решил поселиться именно в ней.

Собрали семейный совет. Квартиру, которую мы так любовно отремонтировали, мы надеялись при помощи управдома продать, так как приличная квартира в то время уже являлась ценностью. Кроме того, Александр Степанович задумал съездить в Москву, чтобы добыть в редакции газеты «На вахте», где он часто печатался(21), бесплатные билеты на переезд в Крым и перевозку багажа.

Решив всё так, как мы думали, идеально, на следующий же день приступили к осуществлению своих планов. Позвали скупщиков. Шум и галдеж стояли в квартире часа по три в день. И когда мы, усталые от всего, замыкали наконец дверь, стук в нее продолжался до тех пор, пока мы не стали вывешивать записочку «Никого нет дома».

назад :: вперёд :: содержание