Э. Арнольди - "Беллетрист Грин..."
назад :: вперёд :: содержание

Никаких подробностей к этому он не добавил. Я счел неудобным его расспрашивать, хотя, вполне понятно, меня очень интересовало, что получится из рассказанного мною происшествия. Я представлял себе, что Грин обратит зазвонивший телефон в какую-нибудь кульминацию психологического конфликта.

Довольно долго я ничего не слышал о готовящемся рассказе. Потом Грин вдруг поведал мне:

— С рассказом о телефоне в пустой квартире получается что-то совсем другое... Но бездействующий телефон всё-таки будет звонить!

Мне стало жаль, что Александр Степанович не использовал рассказанный мной сюжет. Не скрою, мне было бы очень лестно, если бы я смог натолкнуть его на новый рассказ. Мне казалось, случай с Яковом Петровичем очень выигрышно отвечал творческим наклонностям Грина. Необычность обстановки и эффектная непонятность события открывали возможности разворота характерного гриновского повествования.

Уже много времени спустя, вспоминая об этом рассказе, я пришел к любопытному выводу, что Грин, принимаясь за новый замысел, мог еще и не знать, к чему он в нем придет! Ведь этот случай показывал, что им было задумано нечто непохожее на то, что получилось... Значит, сюжет мог у него выясняться уже в процессе работы. Когда он говорил, что у него получается «нечто совсем другое», он, по-видимому, сам не ожидал, что получится именно так. Во всяком случае, по его словам и тону я мог догадываться, что к отступлению от первоначального замысла его побуждал сам ход изложения, повертывавшийся не туда, куда предполагалось. События, обстоятельства жизни героя, надо полагать, вели Грина по какому-то непредвиденному пути, диктовавшемуся развитием, внутренней логикой повествования.

Вскоре Грин объявил мне, что рассказ будет называться «Крысолов», чем несказанно удивил меня Дело в том, что для нас Крысолов был человек хорошо всем известный. К нашей компании изредка присоединялся один случайный знакомый. Он был «частным предпринимателем», владельцем «предприятия» по борьбе с грызунами. Попросту говоря, он выполнял работы по уничтожению крыс и мышей. Мы называли его Крысолов и неизменно приветствовали его появление, знай, что он всегда успеет заплатить за выпитое пиво быстрее, чем мы сумеем достать свои кошельки. К тому же это было, по нашему убеждению, вполне допустимо потому, что он являлся представителем «частновладельческого сектора» и, следовательно, располагал соответствующей материальной базой.

Несомненно, ассоциации Грина связывались именно с этим Крысоловом, но какое тот мог иметь отношение к зазвонившему бездействующему телефону? Вообще надо сказать, наш знакомый никак не вязался с гриновскими сюжетами! Я высказал Александру Степановичу свое недоумение, но его ответы по обыкновению были уклончивы и неопределенны. Он уверял, что Крысолов в рассказе «вовсе не тот», что вообще всё повернулось не так, как он думал, когда слушал меня. Он словно извинялся, имея в виду какие-то обстоятельства, возникшие не по его вине...

И наконец, прочитав «Крысолова», я убедился, что он не имеет ничего общего с историей Якова Петровича. Но я обнаружил кое-какие следы, напоминавшие о первом толчке к рождению замысла, заставившие меня за думаться над тем, что же произошло с рассказом Телефон там «не мог действовать по очевидным причинам», и он не звонил, как у Якова Петровича. Но, против всех «очевидных причин», оказывалось, что он всё-таки действует, и это, даже в бредовом приключении героя, могло найти совершенно реальное объяснение. Темная, пустая и холодная квартира была заменена темным, холодным и пустим помещением банка.

Что же касается самого Крысолова, то описание его внешности не содержало абсолютно никаких черт сходства с нашим знакомым. Не обнаруживалось и какой либо внутренней близости. Подозреваю, что Грину во время работы над рассказом вспомнился наш знакомый необычностью своей профессии, и таким образом он попал в сюжет, и прозвище его послужило даже заглавием!

Кстати сказать, прочитав рассказ, я почувствовал, что в первой трети повествования Александр Степанович еще не думал о Крысолове и финал, наверно, был ему самому не совсем ясен. Развязка вырисовалась позднее. Ведь при втором упоминании о работе над рассказом он еще обещал, что «телефон всё-таки будет звонить». А заглавие возникло, видимо, уже в самом конце, когда на последних страницах появился Крысолов. Тогда Грин и сообщил мне о названии.

назад :: вперёд :: содержание