Посвящение молодёжи 40-х

ст.  муз. и исп. - М Трегер
к началу раздела
назад::вперёд

Посвящение молодёжи 40-х

Заглянуть бы вперёд, хоть на тысячу дней,
Может в тысячу раз станет взгляд твой острей.
Чтобы ты, словно хлеб, всё заране вкусил,
От вершенья судеб до движенья светил.

Но в грядущем темно, и бессилен твой взгляд.
Остаётся одно: оглянуться назад.
И придёт к тебе весть от свершившихся лет,
Ибо прошлое есть, но прошедшего нет.

Мы вряд ли были страшны врагам в нашем первом бою.
Мы знали, в какой стороне Зурбаган, в какой стороне Гель-Гью,
И были бои, и за ними бои, росли бугорки могил.
Мы знали, в какой стороне свои, в какой стороне враги.

Сдвигались сетки координат, вкривь параллели шли,
Мы знали, в какой стороне Ленинград, в какой стороне Берлин.
И был, действительно, страшен врагам последний из нас, один,
Который вспомнил про Зурбаган, как только пришёл в Берлин.

Мы вряд ли были страшны врагам в нашем первом бою.
Мы знали, в какой стороне Зурбаган, в какой стороне Гель-Гью,
В какой стороне Гель-Гью.

1985

Работал в фирме "Светлана" инженером-технологом, затем увлёкся переработкой пластмасс - он автор семи изобретений. Некоторое время занимался малым бизнесом. Ныне работает технологом в КБ одного из частных питерских заводов.

Хобби — работа, разрешение технических противоречий, инженерная деятельность (6 изобретений). А также - клуб "Радуга", где с начала 1996 года собирались молодые люди от 14 до 24 лет на "посиделки", которые он вёл и "куда приходили люди посмотреть, как мы разговариваем. Это были счастливые годы".

Говорит Михаил Трегер: "Придя в "Меридиан"  осенью 74-го, уже через пару месяцев я считал недели от вторника до вторника, неся сюда и беды и радости, а вынося оглушающее чувство причастности к Настоящему.

Мы ещё верили, но уже не безоглядно, а эпоха тотального цинизма была далеко впереди.

Ах, как мы радовались друг другу и друг за друга! Не было отдельных побед Лёши, Вити или Миши. Побеждал "Меридиан"!

Именно уважение к творчеству призвало к жизни удивительное образование под названием "проблемная секция" – ничего подобного я не встречал нигде. Постоянная творческая мастерская без мастера – как вам это нравится? Вкус, взаимное уважение, наконец, просто доверие позволяло искать и находить истину. Так постепенно вчерашние пацаны и девчонки, бацавшие на гитарах для друзей, приобщались к жанру, постигая не только его секреты, но и меру ответственности за пока ещё только пробивающийся талант.

И над всем царила председатель Аня Яшунская, земля ей пухом.

Этот человек, для многих долгие годы и являвшийся Меридианом, заслуживает отдельного и долгого разговора.

Непросто было доказать ей своё право на старт, но уж если это произошло, она помогала твоему взлету всеми силами души.

Как заботилась она о целостности нашего круга! Центром этого круга она являлась всегда, и как всякий центр, была обречена на одиночество. Что ж, одиночество – обратная сторона истинного таланта, каким бы общественным деятелем ни казался его носитель.

Ушёл центр, и круг распался… Грустно говорить об этом, но из Песни, тем более нашей, слова не выкинешь. Тусовкой не подменить общение, а проэстрадным завыванием не подделать сокровенный разговор. "Уходит наше поколение – рудиментом в нынешних мирах…". Я не судья тем, кто этот уход торопит. Время всё расставит по местам, да жаль, не всем дано это увидеть.
Почему-то уход Времени и его самых ярких представителей совпадает…

Ушёл и наш "Меридиан". То, что пришло ему на смену – ни лучше, ни хуже; оно другое.

Что ж, спасибо судьбе, что "Меридиан" был в моей жизни".

Из заметок Виктора Шендеровича "Про стихи человека, похожего на свои стихи": " ...Знающие Михаила Трегера не дадут соврать: его стихи – это в сильнейшей степени он сам! Открытый, ранимый, честный, до неловкости… Он, безусловно, поэт по самой природе происхождения своих текстов. Конечно, я не объективен – счёт нашей дружбы пошёл на десятилетия, - но где в поэзии критерии? Она же вся пристрастна!

О песенках отдельный разговор. Будь я хозяином одноименной фирмы звукозаписи, десяток трегеровских мелодий был бы аранжирован для хорошего симфонического оркестра. И ведь впридачу они сплетены со словами так, что одно от другого не оторвать… Живут ли эти стихи без музыки и тихого точного голоса автора? Лучшие – безусловно, потому что музыка – там, внутри.

Михаил Трегер гармоничен - и наивен в самом чудесном смысле этого слова. Шестой десяток лет научил его держать удар, но не отнял счастье видеть мир незамыленными глазами. Ждать любви, удивляться жизни, настаивать на понятиях чести. Этот ребёнок внутри делает возможным высокие лирические взлёты, - и он же, этот ребёнок, не хочет расставаться, как с любимой игрушкой, с необязательной ранней строчкой, песенкой к забытому спектаклю, случайным каламбуром…

Не хочет потому, что даже не самая большая поэтическая удача у Трегера – всё равно не дежурные "стихи на случай", не профессиональное "ни дня без строчки", а вдох и выдох, форма жизни. Ну, и пускай!

В конце концов, даже у Пушкина не каждая осень была болдинской.

Мишка (хотя давно уже Михаил Ефимович, конечно) - петербуржец и ленинградец. Это важная часть его человеческой природы: стихи, посвящённые городу, помогали мне заново почувствовать его ткань и дух.

Михаил Трегер постоянно ощущает себя в контексте этого места-текста, остро чувствует и связь, и разрыв времён.

Его посвящения поколениям – из числа самых принципиальных для автора песен. Каким-то странным образом он соотносит себя и с сороковыми, и с шестидесятыми… Невидимую эту пуповину, связывающую человека с историей его страны, я, пожалуй, прямо назову гражданским чувством.

И всё-таки, повторюсь: главное в "случае Трегера" не гражданственность, а верная интонация, равенство себе, искренность и ум. Иногда они выводят автора в пейзажи, удивительные, должно быть, ему самому.

"Никого нельзя жалеть -
Ни красавца, ни уродца,
Эта жалость обернётся
И ударит, словно плеть;

Никого нельзя прощать
Ни за слово, ни за дело,
Что хоть раз тебя задело,
То прорежется опять.

Никого нельзя щадить
Ни в полёте, ни в паденьи -
Беспощадней снисхожденья
Ничего не может быть.

Но сквозь ниточку дождя
По запущенным аллеям
Я иду, опять жалея,
И прощая, и щадя…"

Этим строчкам – ровно четверть века, но при Андропове они написаны или при каком-нибудь Тиберии, значения, кажется, не имеет. Просто – хорошие человеческие стихи".

назад::вперёд

.